ЗАЩИЩАЮ РУССКУЮ ИДЕЮ

От автора: Эта статья пролежала незаконченной более шести лет, пока я не решился ее выставить (в незаконченном виде), ибо не хочется входить дважды в одну ту же реку (состояние). За шесть лет я сильно изменился сам, не говоря уже о том, что появилось новое поприще – мой личный блог или живой журнал (ЖЖ): «Самосознание России и русская идея» http://kcherepanov.livejournal.com/ и даже создано сообщество «Русская идея в философии, логике и обществе» http://community.livejournal.com/russian_idea_in/. Именно здесь я выставляю эту старую статью из немецкой газеты, снабдив ее современными комментариями и сделав ссылку на свою старую, но не неопубликованную статью. Статья из газеты ««Neue Zuercher Zeitung» со статьей «Понять непостижимое» до сих пор остается образцом подхода европейской прессы к русскому менталитету и потому она, на мой взгляд, останется актуальной всегда – именно как образец европейского интеллекта озадаченного загадкой России и ее талантливого народа.

ЗАЩИЩАЮ РУССКУЮ ИДЕЮ! (Интеллектуальное нападение на Россию) или ЧТО НЕМЦУ ЗДОРОВО, ТО РУССКОМУ СМЕРТЬ! (По поводу одной публикации в немецкой прессе – газете «Neue Zuercher Zeitung»)

«Почему идея России является русской, а не национальной?
Потому что это идея не абстрактная, общественная, а общечеловеческая.

Национальная идея – это идея выхода этноса из внутреннего существования во внешнее, которая достигается на основе устранения этнического начала (его очищения) и перехода в общественный этап существования или, иными словами, превращение конкретного (сельского) этноса в абстрактную (городскую) нацию.
Абстракция (западное, общественное, национальное) возникает из отрицания конкретного (восточного, народного, этнического), а русское возникает на преодолении разрыва между этносом и нацией, где третье начало – общечеловеческое возникает на творческом синтезе этнического, которое стремится овладеть всем миром (целым), и западным, которое стремится замкнуть весь мир в искусственный способ существования (часть или глобализация).»

I. ВСТУПЛЕНИЕ

Если бы этой статьи не было, то ее стоило бы выдумать! Лучшей иллюстрации по поводу постоянно употребляемого нами выражения, что на Россию совершено интеллектуальное нападение под видом единственно верного философского учения – западного интеллектуального логицизма (называемого в политике «либерализмом») не придумаешь![1] Эта ироническая по тону, но в то же время холодно логичная статья была опубликована в газете «Neue Zuercher Zeitung» под названием «Понять непостижимое». Автор читаемых вами строк обнаружил ее по интернетовскому адресу «http://www.rambler.ru/db/news/msg.html?s=260004827&mid=4188027», а первоначально она была выставлена в русской прессе в разделе ИноСМИ.Ru в январе 2004 года.

Данная статья показывает как западные интеллектуалы пытаются осмыслить «загадочную русскую душу» посредством холодной логики, к каким выводам они при этом приходят – разумеется логичным и при том резко отрицательным для России и русских, и как снова и снова посмеиваются на формулой поэта Тютчева, прекрасно знавшего Запад, благодаря своему огромному дипломатическому и житейскому опыту и резюмировавшего «Умом Россию не понять!». Конкретно – именно западным логическим умом! Тютчев знал, что говорил, прекрасно знал западную Европу, конкретно Германию и предвидел, что именно немцы с их холодным житейским рационализмом, размеренностью быта и интеллекта, классической догматически-логической философией будут интеллектуальными противниками русских. И надо отдать должное интуиции русского поэта и дипломата, его влюбленности в Россию, вере своей исконной русской душе, чтобы сказать как отрезать, как припечатать, как навсегда закрыть европейцам пути к познанию русской души посредством логики и интеллекта: «Умом Россию не понять!». Переведем смысл этого высказывания с западного на русский язык: «Без любви Россию не понять!», ибо верить в Россию – это и значит «любить», и любой равнодушный человек, будь то иностранец, или русский интеллигентный либерал (западник) наталкивается на эту невидимую преграду для понимания загадочного русского народа – русская душа, как невидимый Град Китеж во времена жестокие и коварные, во времена нападения на Россию, опускается на самое дно глубокого и холодного озера (не случайно, кстати говоря, аналитическая программа либерала и западника Познера, выходящая на первом телевизионном канале, называется именно так: «Времена», то есть подчеркиваю – не «Время», например, «время свершений», а именно – «Времена[2]»)! И наоборот – Град Китеж, как невероятное сказочное немыслимое богатство, поднимается со дна озера во всем торжестве своего великолепия, блеске храмов, строений, торжественного звона - симфонии или благовеста колоколов к тем, кто открыт России и ее народу своей душой, верит в Россию, в мир, в людей. Немыслимо сказочное торжественное богатство сокрыто в России и в ее людях, русском народе – тех, из кого сегодня отечественные либералы, западные европейцы и торжествующие над всем миром американцы пытаются сделать профессионалами на свой лад и манер, призывая Россию к замене своих внутренних исконных богатств внешними рукотворными искусственными вещами, сияющим лаковым и неоновым миром – миром рекламы, похоти, наживы, денег и ее хозяина – Желтого Дьявола, призывая Россию к участию в жестокой и беспощадной конкуренции за Ее Величество ВЕЩЬ, ко всемирной борьбе за рынки сбыта, к драке наций, корпораций, народов и людей ЗА СЫТУЮ И ОБЕСПЕЧЕННУЮ ПОТРЕБИТЕЛЬСКУЮ ЖИЗНЬ! Каждый регион, город, каждая деревня, село России должны быть конкурентоспособными на всемирном рынке наживы! Это сказано, кстати, не иностранцем, а самым главным либералом России - ее президентом. А богатства града Китежа и сам град должны быть разобраны на части, выставлены на продажу, на аукцион и оценены по меркам этого холодного, жестокого и равнодушного к истинным богатствам мира - Запада! Да, что немцу, в том числе и тому «немцу», который в Кремле, здорово, то русскому – смерть![3]

Именно данная статья в газете «Neue Zuercher Zeitung» позволяет мне сегодня как никогда подробно раскрыть свой первоначальный замысел названия сайта «Защищаю русскую идею!». Сегодня, наконец, наступило время, когда немцы предельно жестко и лаконично сформулировали свои претензии к России, показав глубокое и точное аналитическое знание «предмета» (то есть России как «предмета анализа»), а русская философия достигла такого интеллектуального уровня, совершив качественный скачок в своем развитии – открыв русскую идею как философский и логический метод. Именно сегодня можно жестко и четко дать интеллектуальный отпор немцам, их философским и логическим построениям, доказав, что русская философия не хуже, но есть явление на порядок выше немецкой и любой исторически всемирной философии. Русский дух исторически и логически завершает движение духа немецкого и русским дано приоткрыть новую эру развития человечества! И происходит это именно тогда, когда, по выражению русского ученого Георгия Гачева, «дух возмущенный» сменяется «духом восхищенным», влюбленным, когда творческий порыв обретает прочный и точный философский и логический метод для своей реализации, когда явление незримого Града Китежа, восходящего из вод глубоких начинает освещать своим сиянием грядущую зарю торжествующего и творческого человечества!

II. ПЕСНЯ ДУХА НЕМЕЦКОГО

Приступим наконец же к изложению тезисов и положений этой статьи из немецкой газеты «Neue Zuercher Zeitung». Статья на столько принципиальна и последовательно логична, что мы будем цитировать ее почти что полностью, ибо из этой «песни немецкого духа», не выкинуть ни строчки, ни слова! Шедевр немецкого и потому западного рационализма! Настолько «шедевр», что мне она даже кажется пародией, иронической конструкцией какого-нибудь хитроумного русского ума, умело и характерно подстроившегося под мышление ума западного! Но, увы! – оригинал потому кажется пародией, что именно настолько характерен, настолько типичен, настолько верен себе, как пародией казался в свое время изложенный русским писателем Антоном Чеховым «человек в футляре». А совпадение кстати неслучайное, ибо западного человека, как человека – индивида общества, ориентированного на внешнее, на форму вполне можно назвать «человеком в футляре». Такой же ум – тоже в «футляре» формы, логики, внешнего соображения, лишенного внутренних питательных импульсов – импульсов чувства, души, корней и естественно - народа. Это и есть «человек города» - искусственный человек с искусственным (законодательно-правовым) поведением и искусственным формально-логическим умом!

И здесь любопытно еще одно наблюдение: статья в «Neue Zuercher Zeitung» не просто профессионально и методично добросовестна, но показывает такое глубокое и точное знание «предмета», настолько свободно и уверенно оперирует «русскими» культурологическими понятиями, что приоткрывает своего рода разочарование немецкого духа. Интеллектуальная атака, мощная и методичная, проведенная по всем правилам военных кампаний Мольтке и Клаузевица, с целью постигнуть, захватить, понять наконец эту загадочную непостижимую «русскую душу» привела не просто к иронии, которая чувствуется на протяжении всей статьи, но и к глубокому разочарованию исходом этого профессионально-методичного исследования-расследования. Холодные и глубокие озерные воды скрыли незримый град Китеж без каких-либо следов и признаков жизни. Россия осмысленная «как предмет», подвергнутая анализу холодным и безжалостным скальпелем мысли, исчезла без каких-либо остатков, растворившись в лабораторных терминах: «русская душа», «менталитет», «культура», «литература», «Достоевский», «Толстой», «коллективизм», «соборность», «приоритет духовных ценнностей над материальными» и т. д. и т. п., то есть остались одни только формы из которых напрочь, бесследно, как будто его никогда и не было, исчезло содержание. Это разочарование, интеллектуальное бессилие, негодование немецкого духа сквозит тональностью всей статьи, прорываясь местами холодной яростью иронии.

Вот как начинает свое изложение «Neue Zuercher Zeitung» в статье «Понять непостижимое»:

«К выводу о том, что «умом Россию не понять, аршином общим не измерить», а потому разгадать ее можно, только, веря в нее, проникая в ее суть, или умозрительно, - пришел еще 150 лет назад поэт Федор Тютчев. Его строки являются с той поры неиссякаемым источником российской расхожей патриотической лирики. Сегодня их вновь цитируют в националистических кругах как коллективное кредо с целью подтверждения особого статуса России по отношению к Западу.

В связи с тем, что в постсоветской Российской федерации ни демократическое общество, ни свободный рынок, ни свобода прессы, ни права человека поддержки в основном не получили, но внесли свой вклад в более чем поверхностную «вестернизацию» страны, строки Тютчева, судя по всему, дают политическим силам России, видящим для нее свой собственный путь в будущее, право на сохранение самостоятельности по отношению к европейским институтам (ЕС, НАТО и др.), на свободу от европейских идей и идеалов».

Констатация №1. «…дают политическим силам России, видящим для нее свой собственный путь в будущее, право на сохранение самостоятельности по отношению к европейским институтам (ЕС, НАТО и др.), на свободу от европейских идей и идеалов». Истинная правда, господа! Только ваш тезис нужно немного подкорректировать. Оставляем

1) «собственный путь в будущее»,

2) «право на сохранение своей самостоятельности по отношению к европейским институтам (ЕС, НАТО и др.)», но что касается

3) «свободы от европейских идей и идеалов»,

то здесь уточним, не «свободу», а преображение «европейских идей и идеалов», наполнение их живым содержанием, ибо европейский формальный подход перешедший в нынешнее время в агрессию американского практицизма по планете (глобализации) приводит не к торжеству европейских «идей и идеалов», а к их формализации, высушиванию, искажению, превращению в сухие догмы, стесняющих живую жизнь и живых людей (не машинных, не искусственных и не западных). Запад без Востока, город без села, общество без народа, человек без людей, идея без человека, право без обязанности, форма без содержания – вот что такое современный западный подход. Сделаем здесь небольшое отступление.

III. ОТСТУПЛЕНИЕ НА ТЕМУ СВОБОДЫ

В те времена, когда в России философская мысль была еще не самостоятельна и пребывала в плену западной логической формы, а мыслители религиозной направленности больше уповали на интуицию, нежели на мысль, крайнее отторжение вызывала именно философия родоначальника немецкой классической философии – Иммануила Канта (см. например, работы Николая Федорова или философский путь Владимира Соловьева, примирившегося с Кантом только под занавес жизни), особенно его положение:

«...я утверждаю: человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или иной воли." ("Основы метафизики нравственности" - И. Кант. Сочинения в 6 тт., т.4, М.,1965, ч.1, с.269).

Именно данное положение явилось казалось бы основой для торжества западной мысли, ее правового течения и последующего феноменализма логического духа Гегеля. Особенно возмущал русских мыслителей следующий «логический вывод»:

"...человек (а с ним и всякое разумное существо) есть цель сама по себе, т.е. никогда никем (даже богом) не может быть использован как средство..." ("Критика практического разума" - Там же, с.465).

Это «логическое положение» русская религиозная философия принять не могла категорически, ибо усматривала в нем разрыв целостности богосотворенного и социального мира - принцип автономии, той самой немыслимой свободы падшего духа от всего – даже от Бога, мира, людей. Итог откалывания от общего родового начала во имя автономии, свободы движения духа есть СМЕРТЬ, ибо свобода от ЖИЗНИ есть СМЕРТЬ. Так и другой русский религиозный философ о. Павел Флоренский, затрудняясь с пониманием системы Канта, вполне достаточным и очевидным итогом системы посчитал именно принцип автономии:

"Нет системы более уклончивой, скользской, более "лицемерной", более "лукавой", нежели философия Канта: всякое положение ее, всякий термин ее, всякий ход мысли есть ни да, ни нет. (...) Кантовская система есть воистину система гениальная - гениальнейшее, что было, есть и будет... по части лукавства. Кант - великий лукавец. Его феномены - явления, в которых ничего не является, его умопостигаемые ноумены - которые именно умом-то и не постигаются и вообще никак не постижимы; его вещи в себе, которые именно оказываются отнюдь не в себе и не вещами, а лишь в разуме и понятиями, к тому же ложными, предельными понятиями, то есть особыми способами рассмотрения чувственного; его чистые интуиции - пространство и время, которые именно чистыми не могут быть созерцаемы...(...) ...все эти скользские движения между "да" и "нет" делали бы лукавейшего из философов неуязвимым, и мы, вероятно, так и не узнали бы об истинном смысле его системы, если бы не вынужден он был высказаться в единственном месте недвусмысленно - в термине автономии..."
(Цитируется по кн. Арсений Гулыга. Русская идея и ее творцы.М.:"Соратник", 1995, с.255-256)

Сам этот принцип явился достаточным и подлежащим для обвинения кантовской философии и самого Канта. Новое понимание русской философии, приподнявшейся над религиозной испуганной мыслью, опирается на принцип священной и животворящей Троицы, осмысленной как философский и логический метод триединства. Действительно, без разделения нет Троицы, без свободы не достигается и свободного творческого союза. И это разделение во имя единства, кстати, подготовлено также русской религиозной мыслью, цитирую ни что иное как «Православный катехизис»:

"Люди, которые верят только в единоличного Бога, представляют Его нередко суровым и деспотическим. Действительно, если Бог был бы одиноким, откуда зародилась бы в Нем любовь? Любовь там, где есть кому любить и кого любить. И любовь тем более совершенна, чем совершеннее те, кто любит и кого любят. А в Пресвятой Троице, как Любящие, так и Любимые есть само совершенство, так как каждое лицо Пресвятой Троицы есть Бог. И Отец - Бог, и Сын - Бог, и Дух Святой - Бог. Пресвятую Троицу можно назвать самым совершенным единством в любви, или союзом любви, потому что совершенны Любящие и совершенна Их любовь." (Епископ Александр Семенов -Тян-Шанский. Православный катехизис. Ч.1,3)

Данную логику еще убедительнее раскрывает нижеследующая цитата:

"Догмат Пресвятой Троицы - догмат о вечно осуществляемом и осуществленном торжестве любви - дает нам твердое основание верить, что, стремясь к единству всех на земле, мы, христиане, гонимся не за утопической мечтой, а стремимся к тому, что от века существует и что есть самый принцип подлинной жизни. Зная, что сам Бог есть высшее единство в любви, бояться ли нам кого-либо, кто ненавидит, кто разъединяет, кто хочет убить или разлучить? Таково жизненное значение для нас догмата о троичности Бога.
"Достойно и праведно есть поклонятися Отцу и сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней." (Епископ Александр Семенов-Тян-Шанский. Православный катехизис, ч.1,4)

Цитаты из Флоренского, на мой взгляд, не противоречат цитатам Семенова-Тян-Шанского ибо сфера первого – суждение о философии Канта, то есть логическая стезя, а сфера второго – религиозная догматика, то есть философская стезя. И здесь, как нигде очевидно, какое противоречие испытывала религиозная русская мысль, когда переходила от сфер внутренних – мира горнего, мира веры, в сферы внешние – мира дольнего, мира прагматики. Это затруднение хорошо иллюстрируется лаконичным стихотворением поэта Николая Зиновьева:

«Меня печалит вид твой грустный,

Какой бедою ты тесним?»

А человек сказал: «Я русский»,

И Бог заплакал вместе с ним».

Корень проблемы именно в понятии «свободы». При отсутствии свободы выбора русским остается только терпеть и страдать, переносить национальные и государственные страдания, ожидая помощи от Бога, который, однако, ждет от русских действия, а не терпения Божьих Агнцов, обреченных на заклание. Вопрос только в том: какая свобода? Настоящая свобода, свобода человеческая пришла на землю с явлением Бога Сына – сына человеческого Иисуса Христа. В отличие от духа падшего – духа отрицания, конфликта, противостояния Иисус был движим силой любви и просветленным Разумом – разумом восхищенным. Именно здесь очевидно, что западный мир живет в мире конкуренции, разделения человеческого рода, по заветам духа возмущенного, как позднее стал жить и Советский Союз, пытавшийся утвердить просветленные идеалы посредством отрицания, противостояния мира социализма и мира капитализма, и утвердивший тем самым разделение человечества на два лагеря.

И что характерно, что Советский Союз давший своим жителям свободу действия на благо людей, вместе с тем не предоставил право индивидной свободы в западном смысле. «Единица – вздор, единица – ноль» - резюмировал поэт Владимир Маяковский. Именно крушение СССР подытожило, что человечество не может развиваться без права личности на свое собственное развитие. И если Запад увидел в жизни Иисуса индивидное движение – право индивида на свою собственную судьбу, а Советский Союз (в начале истории которого русский поэт Александр Блок увидел именно Христа – «В белом венчике из роз, впереди Иисус Христос») – право общества, государства, нации на свою собственную судьбу, то сегодня Россия подытоживает, что индивид не может существовать вне людей, городское население вне сельского, а страна – вне человечества. Именно отсюда, из провозглашенной еще Кантом свободы личности – «человек не может быть средством» возникает резерв творческого развития человечества. И весьма характерно, что русский логик Николай Васильев, опирающийся на воображаемую или творческую геометрию гениального математика Николая Лобачевского, выдвинул принцип иного отрицания в логике – не отрицающего, а устанавливающего противоречие "утверждение – отрицание", что приводит к способу мышления на основе Троицы (согласование утверждения и отрицания или синтез объекта и субъекта) – и создает тем самым возможность творческого согласования. Русская философия преодолевает тем самым западный отрицающий логицизм, возвращается к философии Канта, разделившего мир на две принципиально несочетаемые противоположности – мир материальный (природный) – феноменов и мир ноуменальный, он же – идеальный (внеприродный). И если Флоренский видел в этом разделении скользские движения между «да» и «нет», остановившись в конце концов своим указующим перстом церковного мыслителя на термине «автономии», указав на разделение ЦЕЛОСТНОГО мира, то новая русская философия начинается как раз с требования ЕДИНСТВА мира – творческого соединения феноменального и ноуменального. И если в логике русская философия пришла к принципу творчества (синтезу объекта и субъекта или согласованию утверждения и отрицания), то в философии русские выдвигают иное понимание свободы - принцип творческой личности, приходя к синтезу природно-естественного материализма сельской цивилизации и искусственного идеализма городской цивилизации в социальном реализме единого человечества. И если западная цивилизация строится на разуме возмущенном, исключающем сотворенный Божий мир красоты, радости и естества, то есть естественный, природный из своего искусственного, идеального, внеприродного мира – мира построенном на законах и идеалах, то русские соединяют природное и искусственное в социальном измерении человечества и мира. Таким образом, подытожим, что в отличие от западного понимания свободы как отрицания, конкуренции, борьбы русские привносят социальное понимание свободы - как творческого действия, согласования, где деяния личности направлены на людей и имеют социальное измерение. Именно поэтому Россия принимает западную свободу, но преображает ее на своей территории как принцип личности, действующей на благо людей, а миру возвещая явление творческого синтеза как примирение человечества и преображение мира на основе согласия и гармонии. Поэтому формула употребленная в статье «Neue Zuercher Zeitung»: "свободу от европейских идей и идеалов" нами уточняется как формула "преображение европейских норм и идеалов", привнесение в абстрактные законы человеческой меры: не человек для закона, а закон для человека, что имеет в своей основе прямые слова Иисуса: "Не человек для субботы, а суббота для человека!". И если Запад, провозгласивший принцип свободы, ДВИЖЕНИЯ духа возмущенного знает ИДЕЮ и ее пророков - ЛИДЕРОВ и их отрицательное единство - единство ОБЩЕСТВА, то Россия, выдвигающая принцип свободы творчества, ДЕЙСТВИЯ духа восхищенного выдвигает вместо идеи ЧЕЛОВЕКА и его апостолов - ЛИЧНОСТЕЙ и их социальное единство - единство СОЮЗА или СОЦИУМА.

Тем самым, утверждение что «автономия есть смерть» преодолевается русским выводом, опирающимся на крестный путь Иисуса Христа, «смерть во имя людей есть бессмертие». Если автономия – это расщепление, то русская Троица является свою силу именно в победе над расщеплением. Таким образом, очевидно, что упрек Флоренского Канту «скользские движения между «да» и «нет» на самом деле можно адресовать ему самому. Флоренский не смог преодолеть противоречие между собой как священником и как философом, его вера была подточена мыслью, но мысль в свою очередь оказалась недостаточно подкреплена верой. Не кажется ли Вам, читающим эти строки, что именно здесь вновь вспоминаются вещие слова поэта Тютчева: «В Россию можно только верить». Священник и философ, то есть верующий и мыслящий о. Павел Флоренский не увидел в Канте человека прежде всего потому, что не смог подняться до этой вершины сам. Если заслуга Канта как философа в четком разделении веры и мысли, чувственности и мышления, то есть в постановке задачи философского синтеза между феноменом и ноуменом, что Кант не мог не понимать, то заслуга Флоренского в четком и ясном указании средства для преодоления этого противоречия – осознании гармонии Троицы как метода, то есть задачи синтеза веры и мысли.

IV. ОБ "ИСКОННО РУССКОМ МЫШЛЕНИИ"

Теперь, когда содержание понятия "свобода" в западном и русском смысле прояснено, мы можем вновь вернуться к цитированию очередных положений из статьи «Neue Zuercher Zeitung». Нижеследующий абзац весьма примечателен:

"В России все громче становятся голоса тех, кто настаивает на особенности страны и, таким образом, - на ее отличии от евроамериканского Запада. Этому мнению подвержены сторонники всех без исключений идеологий, начиная со старых коммунистов и кончая неофашистами. Оно в одинаковой мере присуще либералам правого толка, раздираемым глубокими разногласиями, евразийцам и национал-большевикам, оно заметно выделяется, становится уже почти доминирующим по отношению к идеям "западников", в целом потерявших свое политическое и интеллектуальное влияние прошлых лет. Западные философские традиции и западная научная мысль в гуманитарной сфере на университетском уровне, конечно, не отторгаются, но большой интерес проявляется теперь к разработке и к прикладному политического применению того, что называют как "исконно русское мышление". Такое мышление, естественно, русскоцентристской и славянофильское, подменяет систематическую философию бессистемным философствованием. Форма подачи материала имеет, скорее, беллетрический, а не дискуссионный характер. Оно оперирует не понятиями и аргументами и охотно обращается вместо этого к ассоциациям и метафорам, объединяя все с помощью расплывчатых концепций, таких, как "русская идея", "русская душа", "русский менталитет", в столь же расплывчатое "русское мировоззрение"."

В этой безукоризненно верной цитате, которая точно фиксирует интеллектуальные процессы происходящие в российском обществе мы вновь видим ключ, под которым рассматривается Россия. Этот ключ есть родовой признак Запада - отрицание. Таким образом, получается весьма любопытная и весьма характерная ситуация: безусловно верное описание интеллектуальных процессов российского общества однако не дает, что называется, верную картину. Картина получается отрицательная для России, для ее интеллектуалов, для ее общества. И вновь выясняется как справедлива формула Тютчева: "Умом Россию не понять", дающая тот самый ключ для понимания России. Если применить, так сказать, "веру в Россию", то тогда все употребленные понятия "исконно русское мышление", "русская идея", "русская душа", "русский менталитет" получают положительное содержание. То есть верующий может считать их реальными, содержательными, конкретными, но вопрос состоит именно в том, чтобы выразить это содержание на языке точных и лаконичных формулировок. Приведу пример такой "положительной формулировки", которой оперируют именно верующие в Россию. На вопрос: "Что такое русская идея?" они отвечают: "Русская идея - это замысел Божий о России". С одной стороны, ответ на вопрос дан, а с другой стороны, ответа нет, что и обнаруживает следующий вопрос: "В чем смысл русской идеи, в чем этот замысел Божий" и выясняется что вера в Россию это конечно хорошо, но для ответа на конкретные вопросы, для понимания России и самих себя, для решения насущных проблем, она явно недостаточна. Положительное содержание веры в Россию не имеет формы для своего выражения. Верующий остается внутри России, внутри "своих", "своего", но бессилен для выражения этого своего для внешнего мира, для реализации в этом мире, для действия, для защиты самого себя от простых интеллектуальных вопросов: "Кто вы?", "Откуда и куда идете?", "Что вы хотите?", "Зачем вы?". Поставьте именно здесь эту религиозную форму русской идеи: «Мы Россия - замысел Божий» и получите типично западную реакцию: «Оу!!» и следующие вопросы: почему Вы такие талантливые, огромные и сильные сегодня так бедны, унижены, разграблены, несчастны, бессильны? Именно здесь выясняется, что Бог, скорее всего, не заплачет вместе с русским человеком, а спросит, согласно общеизвестной евангельской притче: «Я дал тебе талант, а ты зарыл его в землю!»

И только постижение русской идеи как философского и логического метода дает ту самую опору во внешнем мире и защиту от него. Русская идея как философский и логический метод есть не только самопознание, но и познание внешнего мира и своего отношения с ним. Поэтому позволю себе подытожить, что "безукоризненно верная картина" отражает ситуацию для русского общества и оценку этой ситуации западным обществом для того времени, когда русская идея как философский и логический метод не найдена, не осознана и не принята в качестве "исконно русского мышления". Тогда отрицание действительно и оценка верна, ибо ей невозможно противопоставить конкретные и логичные ответы. И когда немецкая газета «Neue Zuercher Zeitung» исходя из данной оценки делает следующие четкие и логичные выводы, констатирую:

Констатация №2:

4) "Такое мышление, естественно, русскоцентристское и славянофильское, подменяет систематическую философию бессистемным философствованием";

5) "Форма подачи материала имеет, скорее, беллетрический, а не дискуссионный характер";

6) "Оно оперирует не понятиями и аргументами и охотно обращается вместо этого к ассоциациям и метафорам";

7) "Объединяя все с помощью расплывчатых концепций таких, как "русская идея", "русская душа", "русский менталитет", в столь же расплывчатое "русское мировоззрение".

Все эти, безусловно верные определения верны для ума верующего в Россию, оперирующего чувствами и эмоциями, но не принявшего русскую идею в качестве философского и логического метода. И только русская идея дает нам сегодня возможность ответа, а именно:

- на "системное философствование", то есть мышление отказавшееся во имя субъективной точности вычислений от объекта и объективного рассмотрения (иными словами, замкнувшееся от красоты Божьего сотворенного мира и живущего в мире искусственных норм и оценок, поставившее во главу угла одну только работу и бесконечное тупое профессиональное производство вещей и услуг) ответить синтетическим или авторским мышлением, способным синтезировать объект и субъект в единстве синтеза; а системе противопоставить лаконичную и точную таблицу, возвращающую человеческую мысль к бесстрастности и четкости римских таблиц;

- соединить беллетрическое (выразительное, эстетическое) с дискуссионным характером (логичное, этическое) достигая энергетического способа изложения мыслей или другими словами, соединить мысль и мышление в мыслящем, или понятие с суждением в умозаключении;

- оперировать одновременно "ассоциациями и метафорами" и "понятиями и аргументами" достигая опять же авторской выразительности и доходчивости или социальности изложения, когда глубокая и точная мысль находит красивую и лаконичную форму для выражения (иными словами, преодолеть пропасть между художественным и профессиональным изложением, когда первое красиво, но неточно, а второе - точно, но не красиво);

- именно русская идея позволяет нам наконец-то выразить русскую душу в русском мировоззрении, а русский менталитет в русском миропонимании достигая третьего родового качества, которое столь выразительно проглядывает в русской истории - русского миродействия!

то, наше современное интеллектуальное русское общество со всеми его направлениями и течениями, старательно замалчивающее русскую идею, вынужденно покориться этому диагнозу безукоризненно логичного немецкого мышления. Русская вера и западная мысль не имеют общей точки соприкосновения, ибо первая - не логична (т. е. не субъективна), а вторая - бесчувственна (т. е. не объективна) или по-другому, первая - знает, но не говорит, вторая - говорит, но не знает. Это приводит к тому, что русская мысль находится в состоянии глухой обороны, как боксер на ринге в глухой защите от активно атакующего его соперника, неспособная ответить ударом на удар и обреченная на поражение, ибо вышел во внешний мир - борись, контратакуй, действуй. Причем в состоянии избиения оказалось даже не сколько русское общество - интеллектуальная функция России, а русский народ и его земля - природные недра подверглись разграблению, а народ - уничтожению, ибо либералы и либеральная мысль подставили под безжалостные удары Запада не сколько русское искусство, науку, культуру, производство - и их единство - государственную систему, сколько оставили без защиты русский народ и землю - территорию России: сельское население оказалось вне внимания и защиты западных фондов, а люди были выброшены на улицу - мужчины в тюрьму, женщины на панель, дети - в беспризорность. Однако западные гуманоиды ужасаясь и возмущаясь с тем, что происходит с людьми в России, тем не менее продолжают добивать то последнее интеллектуальное препятствие, которое русская религиозная мысль выдвинула в культуре - русская литература, русская культурная традиция оказались последним бастионом, на пути стирания России с карты мира, исчезновения самого понятия «русский человек». Интеллектуальной атаке подверглось качество культуры, ее отличие от западной и американской этической масскультуры, живая традиция подверглась атаке мертвой системы - культуре вещизма и - внимание! - КУЛЬТУРЕ СМЕРТИ, развращения, грядущего неизбежного апокалипсиса, ибо вещизм, существование в конкуренции, во внешнем есть прямой результат безверия, паразитизма на природе, на теле земли, отсроченного конца, неслучайно нынешнее богатеющее бумажными деньгами либеральное российское государство обречено в западном мире на сырьевую экономику. Весьма характерно, что название этого раздела статьи в «Neue Zuercher Zeitung», где говорится о культуре России, звучит именно так: «Принципиальная разница?», ибо суть интеллектуального о нападения, если его выразить двумя словами, будет звучать так: «интеллектуальное обобщение» или, другими словами, «отрицательное обобщение», то есть отрицание качества, самостоятельности России, ее природы и народа, и естественно культуры, где как нигде выражен национальный менталитет. Не случайно интеллектуальные лидеры наших либералов так упорно говорят о неадекватности русских миру, об их отсталости, раболепности, неумении русского народа работать, ставя своей личной и общественной национальной задачей - приспособление русских к западному миру, где основным своим средством видят изменение русского менталитета: выращиванию вместо русского человека человека цивилизационного, манкурта, исполнителя, робота, лишенного всех своих корней, традиции, памяти о прошлом.

V. О РУССКОМ МЕНТАЛИТЕТЕ

Вновь предоставим слово «Neue Zuercher Zeitung»:

«ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ РАЗНИЦА?

Русская «культурология», прошедшая за последние годы путь от сочинений публицистического характера до академической научно-гуманитарной дисциплины, занимается сегодня, прежде всего, исследованием менталитета и демонстрирует «русский характер» под историческим, социально-философским углом зрения, с точки зрения народной психологии. Впрочем, во многом культурологические трактаты - под такими заголовками, как «Введение в историю русской культуры», «Россиеведение» или «Философия культуры России» - не идут дальше полных клише текстов и иллюстраций, дающих вполне достаточные сведения о коллективном самосознании русизма, но не о его корнях, изменениях, которым он подвергается, и перспективах. Большая часть излагаемого материала находится в плену идеи оправдания «русского характера», определяет его особенности и вариации, то есть отличие от западных типов цивилизации, и постоянно подчеркивает, что Россия в своем своеобразии не может быть понята извне в принципе, извне о ней не могут и судить. Согласно этому материалу, русское самовосприятие ни в коей мере не может быть адекватным самовосприятию у других народов, а к развитию российской истории следовало бы, мол, относиться как к «особому пути».»

Здесь очевидны, два момента: первое, что русская культура мешает Западу в последнем преломлении русских «через колено»; второе, что русская культура, при отсутствии официально признанной русской идеи, подменяет собой идеологию, находясь вследствие этого в состоянии обороны от агрессивно-логичной западной мысли («в плену идеи оправдания русского характера»). Признание особого характера русской культуры означает таким образом признание особого пути России в мировой истории и в цивилизации. Снова обозначается противостояние русской культуры и пытающегося ее понять западного интеллекта, что и подытоживается в следующем абзаце:

Данный момент настолько принципиален и настолько конкретно противопоставляет русскую культуру и западную философию, что нам необходимо сделать столь же принципиальное отступление в рамках разговора о русском менталитете.

Констатация №3.

№8. «Действительно «умом не понять», как «национальная традиция мышления» может находиться за рамками мирового философского контекста...»

Прежде всего уточним, что мировой философский контекст есть процесс, который не имеет начала и конца и в этом смысле он является функцией самопознающего субъекта или другими словами, Запада, играющего по собственным правилам. На официальном уровне неизвестно как он начался, то есть не известно его первородство и принципиально отрицается его конец - мол, процесс познания бесконечен. С методической точки зрения философский процесс есть
1) перевод чувственного мира в абстрактные понятия (процесс обобщения конкретного материала – анализ приводящий к классификации) и
2) сочетание этих понятий в процессе мышления: раздробление целостного мира на части и через сочетание этих частей понимание мира, происходящих в нем процессов и самого человечества (процесс обобщения абстрактного материала – синтез приводящий к систематизации).

Это процесс сходен с игрой в бисер, талантливо описанной писателем Германом Гессе в знаменитой книге «Игра в бисер» на основе гегелевской философии и под непосредственным впечатлением «Феноменологии духа».

Напомним, данную нами формулировку русской идеи: «Россия является, наряду с Востоком и Западом, третьим и самостоятельным духовным материком, на территории которого действует духовный закон Троицы» из чего во первых следует, что Россия имеет право на собственный путь развития как третий духовный материк, то есть равный Западу, но существующий по собственным правилам; во-вторых, здесь обозначаются начало и конец Запада, где начало - Восток как природный этап развития человечества, Запад - искусственный, а Россия - социальный этап, синтезирующий природный Восток и искусственный Запад, и в этом смысле есть конец Запада как второго этапа.

Противоречие между русской культурой и западной философией есть противоречие между Востоком и Западом как противоречие между содержанием и формой, где природное содержание не имеет и не может иметь искусственную форму, а искусственная форма принципиально не может содержать природное или по-другому материальное. Именно здесь вспомним следующую формулировку русской идеи как философской и логической формулы: «Синтез (реализм) является наряду с объектом (материализм) и субъектом (идеализм), третьей и самостоятельной философской и логической категорией, обозначающей сферу философского (авторского) и логического (творческого) согласования (гармонии Троицы)». Здесь снова устанавливается противоречие Восток - Запад, но уже в сфере философии - материализм и идеализм, и в сфере логики - объект и субъект. Причем спор в философии и логике определяется тем обстоятельством, что следствие не принимает во внимание причину, ибо в основе следствия метод отрицания, который и позволяет следствию быть тем, чем оно есть, то есть идеализм не принимает во внимание материализм, а субъект обозначает себя вне объекта (точно также во всемирной истории Запад объявляет себя самодостаточным и не принимает во внимание исторический Восток). Именно здесь, как нигде видна проблема западного мышления, которая и обозначилась в вышеприведенной констатации, повторю вновь, специально к месту: «Действительно «умом не понять», как «национальная традиция мышления» может находиться за рамками мирового философского контекста...». Точно так же как Запад не принимает во внимание конкретное содержание Востока, точно также в отношении к России Запад пытается проигнорировать конкретное содержание России пытаясь понять материальное посредством идеального, объективное содержание перевести на язык субъективных форм, то есть того, что на Западе называется мировым философским контекстом являясь на самом деле западным философским контекстом. К этой теме мы еще вернемся, а пока продолжим цитату из статьи «Neue Zuercher Zeitung» и посмотрим как западная мысль продолжает недоумевать, сталкиваясь с конкретным русским культурологическим содержанием.

«Действительно «умом не понять», как «национальная традиция мышления» может находиться за рамками мирового философского контекста и рассматриваться почти как заблагорассудится вкупе с политическими, психологическими, социальными и другими компонентами. Но именно это и делает Н. П. Смирнов, социолог из Московского государственного университета, в своей статье, в которой перечисляются «особенности русского мышления»: «ортодоксальное понимание нации как коллективной личности со своим собственным историческим предназначением»; «склонность к историософическим конструкциям»; «переплетение атеистического и морального как своеобразие художественного восприятия»; «своеобразная, четко выраженная, даже если не разработанная специально гносеология, является причиной наличия таких понятий, как «живость характера», «всеединство», «соборность», «приоритет духовных ценностей перед материальными в восприятии человека, истории, экономики»; «отрицание гедонистического представления о человеке как субъекте истории»; «отклоенние логики от теорий прогресса»; «бессистемность и неакадемичность характера»; «близость к литературной практике (литературоцентризм); и, наконец, «не вызывающая сомнений раздвоенность нашего мышления (бинаризм)» .

Констатация №4.

Противоречие между природным Востоком и производственно-искусственным Западом по другому можно сформулировать как противоречие между верой и безверием (атеизмом), которое можно также назвать научным миропониманием. Истоки этого миропонимания закладывались в Древней Греции, где и было положено начало западной философии как истоку логического понимания мира. Древнегреческая философия сохранила в своей истории поиски первоначала мира, с помощью которого греки пытались не сколько созерцать мир, а сколько его объяснять. В качестве первоначала предлагались вода, воздух, огонь, земля и т. д. и т. п., пока первый математик мира грек Пифагор не начал отсчет с точки, принятой им за единицу количественного понимания мира, провозгласив актуальный и поныне девиз: «Все есть число!». Так естественное воззрение человечества на природу и мироздание сменилось искусственным отсчетом, а исторический Восток (традиция) уступил место в мировой истории логическому Западу (новация) как второму духовному материку. Что же произошло с философской точки зрения? Произошла не просто смена наивного материализма логично-практичным идеализмом, а произошла смена ЖИВОГО воззрения на мир МЕРТВЫМ пониманием. Чтобы понять ЖИВОЕ его надо умертвить, чтобы постигнуть ЦЕЛОЕ его надо разъять на ЧАСТИ, но с разъятием целого исчезает то, что называется КАЧЕСТВОМ (жизнью). Качественные различия возможны только в мире природного, где ни одно явление жизни не похоже на другое. С явлением Запада - появилась сфера искусственного - городская цивилизация, где качественные различия стали несущественными и их сменили различия количественные, другими словами, целостное (живое) мышление сменилось мышлением частичным или дробным, множественным (мертвым). Именно здесь начала складываться ЛОГИКА, которая сменила живой предмет природы его искусственным аналогом - ИДЕЕЙ. Именно в этом смысл первого изобретения Запада в сфере мысли - формальной логики, которая занялась ПЕРВЫМ обобщением живого аналога в мертвое понятие и была ориентирована не на выявление в природном предмете внимания чувственного впечатления, а на его отрицание посредством ОБОБЩЕНИЯ. «Все люди смертны. Сократ есть человек, следовательно, Сократ смертен». В этом силлогизме очевиден механизм действия обобщения, Сократ отрицается как личность, как живой неповторимый человек, и в нем выделяется обобщающее начало - абстрактный человек (смерть). Так возникло первое сословие логиков - будущих ученых, которые чувственному впечатлению противопоставляли обобщение мысли, а целостному восприятию жизни - искусственное мышление. Яркий пример этому философ Диоген, отдалившийся от чувственного мира в мышление внутри глиняной бочки. Суть этого нового отношения к жизни – идеализма хорошо подытоживают известные строчки поэта Валерия Брюсова:

«Создал я в тайных мечтах,

Мир идеальной природы.

Что перед ним этот прах,

Небо, и скалы, и воды»
(цитирую по памяти)

Однако дефект формальной логики - прямая связь мысли с объектом внимания мешал мыслительному процессу. В мире было накоплено огромнейшее количество классификационных знаний, но производственный процесс города был слишком привязан к материальному миру. Здесь был необходим разрыв города от села, а искусственного от естественного, что и произошло в философии Канта установлением непримиримого противоречия мира феноменов и мира ноуменов, который зафиксировал, что в формальной логике интеллект играет в свои собственные игры: создавая классификацию живого интеллект на самом деле создает не отражение жизни, а ее подобие - музей, кладбище, знания. И здесь свое слово сказал Гегель - создатель диалектической логики, который и начал ту самую игру западного искусственного сознания в бисер, а точнее в слова, слова, слова: «Рожденное от духа есть дух». Освобождение слов от их природных аналогов позволило производить игру со словами, сочетать слова в любом искусственном порядке. Так возникло ВТОРОЕ обобщение - способность субъективного понимания (мышления), пришедшего на смену объективному пониманию (мысли), а место УЧЕНОГО, познающего природный мир занял ПРОФЕССИОНАЛ, умело оперирующий словами (технологиями), и на место классификации внешнего (объекта) подставивший систематизацию внутреннего (субъекта). Установление в философии противоречия Восток - Запад на самом деле установило противоречие ЖИВОЕ - МЕРТВОЕ или ЦЕЛОЕ - ЧАСТИ. Именно поэтому западным умом, оторванным от живого и природного никак не понять «как национальная традиция мышления может находиться за рамками мирового философского контекста», а также как «своеобразная, даже если не разработанная специально гносеология, является причиной наличия таких понятий, как...». Думаю, что теперь противопоставление конкретных понятий западным абстрактным зафиксировано, также как очевидно и ироническое отношение Запада к конкретному как недоразвитому до абстракции, до поистине научного понимания мира. Давайте же рассмотрим эти конкретные понятия, имеющих в себе чувственное содержание, которым пока не найдено адекватное формальное определение.

№9. «особенности русского мышления» - это синтез Востока и Запада, конкретного и абстрактного, содержания и формы;

№10. «ортодоксальное понимание нации как коллективной личности со своим собственным историческим предназначением» - нация не совсем точное определение, ибо нация - это общность людей на основе внешней общности (искусственного производства), в отличие от этноса, который является единством на основе внутренней общности (природно-территориального единства). Россия в этом плане являет третий вид общности - социум как синтез этноса и нации со своим способом дифференциации людей по личной способности. При этом немного за скобками темы остается обвинение Запада всем общностям Востока и России в частности в том, что при «этническом», «общинном» или «коллективном типе» общности попирается индивидуальное развитие личности. Проблема здесь заключается в том, что в мире на сегодняшний день существуют только два родовых типа общности: восточный - положительный на основе власти (личности властителя) и западный - отрицательный на основе закона (принцип лидерства). Дилемма все та же: живое единство этноса или отрицательное единство нации (общества), причем первый тип действительно являясь общим, задавливает индивидность, но второй тип обеспечивая процессы образования индивидности (конкуренции), фактически утрачивает общность, а точнее, заменяя естественно-природную общность искусственно-идеальной. Россия в этом плане, соединяя эти крайности, может создать действительно социальное пространство, где обеспечивается сосуществование процессов общности и индивидности в пространстве социума как единства этноса и нации.

№11. «склонность к историософическим конструкциям» - склонность к традиционным ценностям в противоположность западному типу существования, построенным на инновациях. На самом деле Россия не отрицает западные ценности, но соединяя традиции и инновации обретает третье качество - золотую середину.

№12. «переплетение атеистического и морального как своеобразие художественного восприятия» - на философском языке русской идеи это фраза обозначает единство внешнего и внутреннего мотивов.

№13. «своеобразная, четко выраженная, даже если не разработанная специально гносеология, является причиной наличия таких понятий» - гносеология, это западный язык, выражение «своеобразная, четко выраженная» - подчеркивает как раз опору на основание истории, ибо гносеология, как и всякая логика или последовательность, отрицает какое-либо основание, а четкость выражения «русской гносеологии» подчеркивает ее конкретность в отличие от западных общих понятий, которые принципиально обобщены, лишены конкретности. А на вопрос возможна ли русская гносеология ответ прост - возможна только как факт синтеза общего и индивидного в личности исследователя, где с одной стороны, личность не теряет своих корней с народом (любовь к миру, истории, этничность), а с другой, овладевая профессиональными знаниями, данная личность становится больше чем специалистом или профессионалом - личностью в мире науки, приобретая способность суждения как способность приподниматься над профессией и ставить ее на службу людям.

№14. «живость характера» - характер, это в принципе, способность переносить тяготы, лишения, неудачи, например, в противостоянии, конкуренции и это качество присущее профессионалам, ценность которых в том, что они не опускаются ниже определенного уровня функционального исполнения своих обязанностей. Живость характера - как раз понятие присущее личности, которое видит в профессии больше, чем просто работу, заработок, материальные ценности.

№15. «всеединство» - логическое и философское понятие, присущее именно русской философии, которая выдвигая принцип всеединства тем самым преодолевает раскол города и села, материализма и идеализма, объекта и субъекта, культуры и философии. Причем если религиозная мысль подчеркивает принцип ЦЕЛОГО (целостности), то русская философия и логика в свете русской идеи, уточняют, что это - принцип Востока, точно также как МНОЖЕСТВЕННОЕ (или разделенное) - принцип Запада, а настоящим русским пониманием является именно принцип сотворенного ЕДИНСТВА (синтеза целого и разделенного), достигаемого только в результате борьбы и творчества как отдельного человека, так и народа в целом.

№16. «соборность» - религиозное понятие, имеющее в основе все тот же принцип всеединства, однако взятый в социальной сфере, то есть принцип социального организма: единства всех усилий, направленных на общее дело и общую жизнь. В контексте западного понимания можно определить как принцип социального единства - единства людей, социума, где жизнь и работа создают новое третье качество - ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, которое незнакомо ни единству восточной жизни этноса (ЖИЗНИ на основе материи природы), ни единству западной работы нации (искусственной ДЕЯТЕЛЬНОСТИ на основе технологии и науки).

№17. «приоритет духовных ценностей перед материальными в восприятии человека, истории, экономики» - тезис четко направленный против западной работы как единства людей на основе общества потребления, рынка и конкуренции в производстве искусственных вещей и жизни на их основе, требует смысла жизни всего социума – больше, чем просто производство вещей и самоудовлетворение как отдельных индивидов, так и всего общества; по сути то требование единства жизни и работы: жизнь - это большее чем работа, а работа не должна быть смыслом жизни.

№18. «отрицание гедонистического представления о человеке как субъекте истории» - опять четко антизападный тезис, требующий смысла существования всей цивилизации, которая безжалостно и потребительски разрушает природу и единство жизни планеты;

№19. «отклонение логики от теорий прогресса» - требование смысла деятельности человечества и западной цивилизации, причем здесь русская идея видит две стороны: первая - расхождение логики существования Запада со здравым смыслом, вторая - требование реформы логики, привнесение в механический принцип систематизации, расчета, количественности человеческой меры, право человека на творческий выбор, что делает логику из способа существования, средством для преображения мира и жизни.

№20. «бессистемность и неакадемичность характера» - русский человек глубже в своих основаниях, чем западный человек, трансформированный в логичный способ существования, на основе соблюдения законов и правил, то есть русский человек – более живой человек, чем западный роботизированный человек. Иными словами, западный способ существования не для русского человека, который не хочет терять своих корней с природой и с народом.

№21. «близость к литературной практике (литературоцентризм) - это временное состояние русского общества, которое еще не выработало своего интеллектуального противоядия - не признало русскую идею как новый философский и логический метод - интеллектуальной экспансии Запада и безудержному распространению денег на территории России, то есть разрушению этнического содержания страны общественными тенденциями. Литературоцентризм - пребывание в состоянии обороны, опора на интуитивное в противовес западному абстрактному рационализму, экспансии формы на содержание страны и русского народа.

№22. «и, наконец, «не вызывающая сомнений раздвоенность нашего мышления (бинаризм)» - эту развоенность русского сознания между Востоком и Западом, между эмоцией и мыслью блестяще выразил русский писатель Федор Михайлович Достоевский, который и сформулировал само понятие «РУССКАЯ ИДЕЯ» и пророчески поставил задачу «всепримирения идей». И только открытие русской идеи как философского и логического метода позволяет наконец на уровне сознания народа и общества достичь единства исконно русского сознания, обрести интеллектуальную опору в противостоянии западным абстракциям, выйдя на третий и решающий уровень социального действия - единства жизни и работы.

Таким образом, мы можем констатировать, что русский менталитет не фикция, а настоящее и истинное содержание России, которая привносит новое родовое мышление во всемирной истории человечества, выходя тем самым, на новый уровень существования не только России, но и человечества как рода, требуя единства жизни Востока и деятельности Запада в родовой жизнедеятельности.

VI. РУССКИЙ МЕНТАЛИТЕТ КАК «ПОМОЩЬ ДЛЯ ПОЛИТИКИ?»

Теперь остается перейти к последнему разделу статьи ««Neue Zuercher Zeitung», который называется также весьма примечательно «Помощь для политики?», и должен, по замыслу автора или авторов материала после развенчания русского менталитета, также раскритиковать политику русского государства, которая опирается на этот самый подсознательный менталитет, каковой никак не поддается западному уму и претендует на самостоятельность действия и развития:

«В недавно изданном Московским независимым институтом социальных и национальных проблем справочнике «Российская цивилизация» есть большая статья «Менталитет» с разъяснением М. М. Мчедловой. За этим понятием кроется не что иное, как старая добрая «русская душа». Она представляет собой, как это можно узнать из справочника, «реальность коллективного порядка, находящегося вне зависимости от личной жизни индивидуума». Менталитет относится к сфере неосознанного или частично осознанного, то есть он не может быть подвержен идеологии, не может быть облечен в понятия и рационализирован. Тем не менее автор пытается ультимативно навязывать «принципиальные особенности» русского менталитета, и начинаешь поражаться, как в целом коллективный характер русизма может гармонировать с его коренными духовными (религиозными, как и интеллектуальными) интересами и формами проявления: «приоритет моральных компонентов», «особое понимание взаимоотношений между личностью и обществом», «первостепенное значение вопроса: Для чего мы живем?»; «определяющее влияние религиозного фактора как источника российского менталитета»; и, наконец, что не является неожиданным, обращение к политической сфере: всеобщее восприятие мысли об «активной роли государства», и потому - требование о необходимости «сильной власти» и преобладание среди русских «настроений, ориентированных на государственные интересы».

После всего что мы рассмотрели нам не составит ни малейшего труда ясно, как под микроскопом или если угодно лупой, отчетливо увидеть и то как работает западная логичная мысль, и то как упорно применяя один и тот же принцип «логичное отрицание», приходит к одним и тем же «логичным выводам». После ироничного употребления понятия «старая добрая русская душа» немецкий интеллект иронизирует над ее определением: «Она представляет собой, как это можно узнать из справочника, «реальность коллективного порядка, находящегося вне зависимости от личной жизни индивидуума». Вновь противопоставляются Восток и Запад, то есть общность и индивидность, но с различными целями. Ибо употребление выражения русским справочником и понимание этого определения немецким умом различны, как зеркале отражая и русскую интуитивную упрямость и немецкую интеллектуальную ироничность. До открытия русской идеи как метода русские могли только находиться в интуитивной обороне, всячески отрицая западный тип жизни и существования - на основе индивидности и разделения народной общности людей - именно над этой застарелой и упрямой, нелогичной и отсталой обороной русского ума иронизирует немецкий ум. Он видит упрямую и несовременную оборону никому не нужной народной ЦЕЛОСТНОСТИ - любое целое должно быть дифференцировано на части, что обеспечит быстрое и прогрессивное развитие страны. Однако русский интуитивный ум видит не просто оборону целостности, а упрямую защиту качества - жизни народа, крестьянского мировоззрения, сельскохозяйственного образа деятельности, как связанного с землей – матерью-кормилицей, полностью выразив эту позицию в цитируемой нами народной поговорке: «Что немцу (читай, иностранцу) здорово, то русскому смерть!» упорно сохраняя жизнеспособность народа, государства, нации и страны в целом. Сегодня настали такие времена, когда данное противоречие как никогда ранее в истории России и человечества, обнажилось воочию, стало очевидно всем, даже российским догматично логичным либералам. Россия отрицает западную индивидность, но требует, осознав русскую идею, достижения третьего качества – единства, ибо единичность несет смерть России и человечеству и родовое противоречие между Востоком и Западом может быть преодолено только Россией. Россия уже дважды в своей истории спасала интеллектуальный и логичный Запад от рожденных им же – моровых нашествий Наполеона и Гитлера, а теперь – в русской идее преодолевает порожденный Западом интеллектуальный тупик глобализации техногенной цивилизации.

Русский менталитет, с точки зрения Запада, способствует тому, что во главу политического подхода ставится пресловутый авторитаризм, который в итоге приводит в тупику – требованию сильного государства. Как же так, недоумевает, западный ум, сильное государство – это сильные граждане, это множество граждан, образующих в итоге, через бизнес, сильную и гибкую экономику. Государство на Западе – это механизм, где власть – средство для исполнения закона.