Запись 4. НЕМНОГО О БОББИ ФИШЕРЕ
Шахматная тематика никак не отпускает меня в этом "Дневнике критика". Тема "Почему проиграл Гарри Каспаров" плавно приводит к Фишеру и даже, как будет явлено из того, что я намереваюсь написать ниже, приводит к разгадке того, почему Бобби отказался защищать шахматную корону.
Давно признано, что дело в психологии, то есть неустойчивой психике американского чемпиона. Я согласен, но причину вижу не во Фрейде (вернее, в традиционно психоаналитических причинах), а в психологии западнизма и высшей ее стадии - американизме. Рассуждать я здесь буду опять же не по психоанализу (который до некоторой степени считаю официальным шарлатанством), а по формуле русского писателя Венедикта Ерофеева "Стервизм как высшая стадия блядовитости" (привожу формулу сию по памяти и может кое где и напутал, но логически формула верна - усиление негативной тенденции). Я с уважением отношусь к американским и европейским достижениям, но здесь имею ввиду только один (причем отдельно взятый момент): зараженность желтым дьяволом и того, что из этого следует. Правда здесь лучше сослаться на первоисточник формулы - ленинскую: "Империализм как высшая стадия капитализма", но у Ерофеева точнее и ядовитее. Ну да бог с ними формулами, перейдем же к Фишеру.
Бобби - это незаконнорожденный сын советской шахматной школы, а законно рожденный - американской демократической системы. Шахматы для демона Бобби (по образу того демона, который был у Сократа) всего лишь поприще, сам демон - законный сын Желтого Дьявола (аллюзия на работу Максима Горького "Город Желтого Дьявола").
Да, американского шахматиста, одиннадцатого чемпиона мира по шахматам, взрастила советская шахматная школа. Каждая система порождает своего разрушителя, и советская шахматная школа не явилась исключением. Стоит только вспомнить, какие поразительные характеры и шахматные стили были за короткий период с 50 по 70 годы: Михаил Ботвинник, Михаил Таль, Василий Смыслов, Тигран Петросян, Борис Спасский. А какие интересные шахматисты были среди тех, кто не вписал свое имя в галерею чемпионов: Керес, Бронштейн, Геллер, Корчной и т. д. и т.п. Так что молодому и жадному до информации юному Бобби было у кого учиться, что он кстати с увлечением и делал. Таким образом, не сколько Бобби принес в шахматы американскую деловую черту, сколько советская шахматная школа обогатила американского чемпиона своим содержанием.
Как ни странно, но Фишер едва ли не единственный шахматист в ряду чемпионов мира, о котором затруднительно что либо сказать о его стиле. Стиль Ботвинника - "О железный Михаил", фундаментальная система выжимания соков из противника, воплотившаяся наяву фантастическая мечта Раузера "Белые начинают 1. е2-е4 и выигрывают!". Стиль Михаила Таля - столь же фундаментальный анархизм, артистические, но счетные шахматы. Смыслов - гармония игры, но суровая к противнику, если тот не сделает свои гармоничные сорок ходов - проиграет. А непробиваемый Петросян с его поразительным ощущением опасности, который в самых сильных по составу турнирах не проигрывал можно сказать годами... А решительный и всесторонний Борис Спасский... На этом фоне Фишер уже не имел стиля, но он был ВНЕ СТИЛЯ - он уже был потребителем всего богатства советской шахматной школы. Все эти вышеуказанные качества и другие были в Фишере понемногу, в равной пропорции: была в своя фундаментальность, свой анархизм, своя гармония... Но было в Фишере то, чего не было ни в одном из советских чемпионов мира по шахматам: они все были ШАХМАТИСТАМИ, они существовали внутри системы и именно система ПОТРЕБЛЯЛА их труд, их достижения, их результаты. Они существовали внутри ПОЛИТИЧЕСКОЙ системы, она обеспечивала им ЖИЗНЬ и они отдавали ей свои достижения, Фишер же явился в мир шахмат ПОТРЕБИТЕЛЕМ. Он существовал в ЖИЗНИ за деньги и был раздвоен: как человек он должен был заботиться о своем выживании в американском деловом мире, как шахматист он должен был добиваться ДЕНЕЖНЫХ результатов. Фишеру, в отличие от советских шахматистов, некогда было заниматься творчеством и спокойно, планомерно выковывать свою систему.
Фишер был раздвоен и раздвоен жестко и неумолимо: как шахматист-творец он должен был думать о результатах, как прагматик он должен был заниматься творческой деятельностью - играть в шахматы. Любой психолог (даже психоаналитик) скажет вам, что нельзя делать одновременно две вещи: играть и выживать. Если Вы играете, то играйте, если выживаете - то выживайте. Это совершенно разные установки и причем установки ЖИЗНЕННЫЕ и мировоззренческие. Играя вы занимаетесь творчеством и творите себя, свой стиль и свои шахматы, выживая - вы обеспечиваете себе место в жизни, и даже - под солнцем, но вам некогда заниматься творчеством и создавать свой стиль. Фишер вписал свое имя в историю шахмат тем, что впитал в себя все достижения советской шахматной школы, но явил миру ПРАГМАТИЗМ, американскую деловую хватку, расчетливость. Фишера можно назвать первым в мире шахматным компьютером. Живым компьютером. Именно после Фишера шахматы стали ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫМИ (количественный момент начал набирать силу, а творчество стало уступать место прагматизму).
Фишер прославился своими результатами. Особенно впечатляли его претендентские результаты: матч с Таймановым - 6:0!, матч с датским гроссмейстером Ларсеном - 6:0!. А матч с Петросяном - 6,5:2,5! Железный Тигран, не проигрывавший годами, проиграл подряд четыре партии!! Причем "слабый эмоционально", "психологически неустойчивый" Фишер ломал своих соперников именно психологически - они не выдерживали напряжения психологической борьбы, которая вдруг в шахматах приобрела столь важную роль! Кооллективизм советской шахматной школы, который помогал ей одерживать (кстати, помогает и доныне - по традиции) победы на шахматных олимпиадах, когда все бились плечом к плечу, оказался подвергнут суровому испытанию на прочность индивидуализмом американской деловой системы.
Что же это такое - железный психологизм Фишера за шахматной доской? Это иное отношение к шахматам. Для Фишера шахматы - это не игра, а средство выживания. То есть говоря иными словами, все советские шахматисты были своего рода шахматными поэтами, для них это была жизнь, но ИГРА; для Фишера это была суровая борьба за выживаемость. Советские шахматисты играли, творили, создавали, Фишер - жестко критиковал, отрицал, подвергал сомнению. Первые стремились ПЕРЕИГРАТЬ соперника, не был исключением даже железный Тигран с его сверхосторожными шахматами, ибо как бы Петросян ни играл - это всегда были шахматы Петросяна. Но даже сверхуниверсальный Спасский был в конечном счете вынужден уступить место на шахматном троне универсализму нового типа - отрицающему. УНИВЕРСАЛИЗМУ БЕЗ СТИЛЯ!
Итак, в 1972 году в Рейкъявике, советская шахматная школа потерпела решающее поражение. Выиграв матч у Бориса Спасского американский чемпион Роберт Фишер стал одиннадцатым чемпионом мира по шахматам. За следующие три года, несмотря на пристальный интерес к себе и к своей игре, Фишер не сыграл по сути дела ни одной официальной партии в шахматы, и в новом цикле в 1975 отказался защищать свое званием чемпиона мира по шахматам в матче с Анатолием Карповым. После чего шахматная федерация (ФИДЕ) объявила Карпова двенадцатым чемпионом мира, восстановив преемственность советской шахматный школы на мировом троне.
Парадокс? Американец становится чемпионом мира, достигает заветной мечты, и теперь ему бы только потешить своего Желтого Дьявола. Дельцы всего мира хватаются за голову, когда думают о том, какие бешеные бабки мог бы заработать предприимчивый американец хотя бы эти три года, если бы торговал своим званием чемпиона мира по шахматам налево, и направо, оптом и в розницу! Вероятно и сам, г-н Желтый Дьявол временами недоуменно посматривал на Бобби: "Что ж, ты, сынок?"
Но Бобби, я напомню, хоть и незаконнорожденный, но все же сын и советской шахматной школы. То есть в шахматах он был делягой, а в деляческом мире стал как ни странно - шахматистом. Да, Бобби имел и свою творческую силу - эта сила, осмыление и переработанность наследия советской шахматной школы. Придя в мир шахмат потребителем этого наследия, он в дальнейшем не смог торговать этим своим внутренним богатством. Фишер оказался психологически не готов к новой для роли - чемпиона мира! Изменилась психологическая позиция и это та позиция, которая характерна для всего западного (тем более американского) мира: ОТРИЦАНИЕ. Отрицать можно только кого-то. И тем самым двигаться по иерархической цепочке, занимая и упрочивая свой метод отрицания. Но когда оказываешься на вершине ПРОЦЕСС ЗАКАНЧИВАЕТСЯ и ты оказываешься сам в роли ТОГО, КОГО ОТРИЦАЮТ, того, кто служит опорой для других. Советские шахматные чемпионы мира не знали такой проблемы, ибо каждый приходил на вершину шахматной пирамиды со своими стилем, со своим кругозором, со своим "Я". И только Фишер оказался на троне чемпиона мира без своего лица. Это ситуация сильнейшего психологического дискомфорта и для Бобби она оказалась решающим препятствием, которое он так и не смог преодолеть. На долгие годы Фишер исчез из шахматного мира и всего общественного мира, затворившись в уединении. Правда, Бобби попытался войти второй раз в одну и ту же реку, сыграв в начале 90-х новый неофициальный матч с Борисом Спасским. Но это уже был матч ветеранов и шахматисты анализируя партии этого матча с сожалением констатировали: Фишер уже не тот. Прежний ЖИВОЙ КОМПЬЮТЕР исчез.
Деньги не способны ничего создать. Они могут только "раскрутить" то, что есть, но создать, сотворить - они неспособны ничего. Американское общество, как впрочем и европейское, расплачивается за этот "желтый дьяволизм, который есть высшая и последняя стадия чертизма". Победное шествие экономической глобализации по всему миру есть процесс ВЫРОЖДЕНИЯ человечества, ибо деньги приходят в те регионы где еще есть ЖИВЫЕ СИЛЫ. Но одновременно этот процесс есть процесс ОБЪЕДИНЕНИЯ людей в общей судьбе. Таким образом, история американского чемпиона, есть с одной стороны история успеха, а с другой - расплаты за этот успех. Во всяком явлении есть две стороны мы же имеем ввиду третью, иную. Но это уже выходит за рамки данной темы.
(17 декабря 2000 г.)