С Кабиром меня впервые познакомил Геннадий Сергеевич. Самсонов. Мы тогда с ним участвовали в шахматном фестивале на берегу Азовского моря в симпатичном городке Бердянске. Самсонов пребывал в ранге перворазрядника, я же - кандидата в мастера. Мы откололись от нашей команды и поселились в одном из тихих и уютных пансионатов. Мне было легко с Геннадием Сергеевичем - ВЕЛИКИМ КНИГОЧЕЕМ, человеком, посвятившим себя одной, но пламенной страсти - чтению книг. Для таких людей жизнь и ее события - краткий сон от одной книги до другой. Его добротой бессовестно пользовались друзья, сослуживцы и знакомые, эксплуатируя различными поручениями, обманывая и даже непосредственно обкрадывая его уникальную библиотеку. Уникальную по своей непредсказуемости, чего только там не было. Геннадия Сергеевича считали человеком не от мира сего, непрагматичным, тогда как он пребывал в состоянии вечной влюбленности и насквозь видел людей и их страстишки с высоты своего чувства. Цепкость в нем была, но ее он обнаруживал лишь иногда в наших в наших легких партиях. Мне, кандидату в мастера, ничего не стоило добиться преимущества уже в середине игры, но Самсонов, делая какие-то корявые, казалось нелогичные ходы. вдруг обнаруживал невероятную цепкость и временами спасал совершенно безнадежные позиции. В общем-то этот чудак мыслил совершенно самостоятельно и расслабляться, недооценивать его не давал. Такие люди, с глубоким внутренним миром, обладают способностью воздействовать на других, влиять на их жизнь, и я не явился исключением. Еще до отъезда на фестиваль он подсунул мне номер ленинградского журнала "Аврора" с очень коварным, зашифрованным рассказом Владимира Набокова "Ultima thule", где читателю предлагалось самостоятельно додуматься до сумасшедшей мысли о том, что земля - это и есть потусторонний мир. Это сейчас я считаю, что разгадал набоковскую загадку, а тогда, на знаменитой Бердянской песчаной косе, где с двух сторон видно море, я бился над этим рассказом, тщательно вычитывая все прямые и косвенные намеки автора. Возможно, что кто-то не согласится со мной, но я понял тогда эту загадку именно так и до сегодняшнего дня пребываю все на той же точке зрения. Не знаю, почему Геннадий Сергеевич посчитал, что именно этот рассказ составит мое счастье, но способность где-то в своем внутреннем мире проводить аналогии, точно нащупывать сходные образы в нем все же была.

Однажды, когда мы, в превосходном настроении, гуляли с ним после ужина; в ответ на какую-то мою шутку, он, откуда-то из Вселенной, движимый своим законом планет, своими аналогиями, вдруг сказал:

- Тебе надо обязательно почитать Кабира. Это индийский поэт. У меня дома есть его небольшая книжечка, где-то завалялась.

И отключился, ничего не объясняя и не уточняя. Я тоже преспокойно принял это к сведению, и, видимо, во мне тоже была какая-то цепкость, запомнил: КАБИР.

Мне и доныне помнится эта безмятежная поездка, эти сентябрьские дни на песчаной косе, когда туристов уже мало, а прилавки близлежащих небольших базарчиков полны спелых даров осени. Игралось мне тогда в шахматном турнире неплохо, легко, без напряжения, а лучшего соседа чем Геннадий Сергеевич, добродушный, незлобивый к шуткам , книжник, чем-то напоминавший рассеянного монаха, я не знаю и поныне.

Когда мы вернулись в Ленинград, я спокойно воспринял сообщение "отца ключаря" (так я его иногда поддразнивал), о том, что порывшись в своем "амбаре, полном книг" он так и не отыскал Кабира. Нет - так нет.

Книжникам знакомо это мистическое чувство, ощущение того, что книга "пришла", что она "нашла" тебя. Именно так: не ты ее находишь, а она ждет, дожидается и даже "сама приходит" к тебе в определенное время. Так случилось и с этим небольшим томиком стихов Кабира (в переводах С. Липкина), который я, спустя где-то год-два, "случайно" обнаружил в букинистическом отделе "Академкниги" на Литейном. Меня захватили первые же строчки:

Итак, что же такое Кабир?

Ткач из Бенареса, принадлежавший низкой касте ремесленников, своей жизнью, стихами и поступками заслуживший уважение и мусульман, и индусов. Человек поистине легендарный, вот что пишут составители в предисловии:

"В народе рассказывают: когда поэт умер, индусы хотели сжечь его тело, а мусульмане - похоронить в земле. Но когда подняли покрывало, оказалось, что тела нет, есть только цветы. Тогда мусульмане и индусы поровну разделили цветы и поступили с ними согласно своим обрядам." (В кн. Кабир. Лирика. М.:"Худ.лит-ра", 1965, с.16.Здесь и далее цитируется указанное сочинение).

Для полноты картины, к слову, добавим еще два определения из словаря:

Итак, стихи.